Башар Асад: Я готов сделать все, что пойдет на пользу сирийскому народу

Башар Асад: Что касается борьбы с терроризмом, это глобальная и масштабная тема, у которой имеются культурные, экономические, военные нюансы, и которая конкретно связана с сохранностью. Естественно, исходя из убеждений превентивных мер, все остальные нюансы намного важнее, чем военный и сохранность. Но сейчас, беря во внимание реалии борьбы с терроризмом, в особенности когда мы противостоим не отдельному бандформированию, а целой террористической армии, у которой в наличии как легкое, так и тяжелое вооружение и млрд баксов для вербовки, нужно сначала уделить внимание конкретно военному нюансу и вопросцам сохранности. Таковым образом, для нас разумеется, что коалиция обязана действовать в различных направлениях, но сначала обязана биться против террористов «в поле». Разумно, что схожая коалиция обязана создаваться теми странами, которые верят в борьбу с терроризмом. В сегодняшней ситуации исключено, чтоб один и этот же человек и поддерживал терроризм, и боролся с ним. А конкретно сиим на данный момент занимаются Турция, Иордания и Саудовская Аравия. Они притворяются, что являются частью антитеррористической коалиции, работающей на севере Сирии, хотя они же поддерживают терроризм на том же севере, на юге, на северо-западе. В общем, на тех же территориях, на которых они виртуально борются с терроризмом. Я снова подчеркиваю: ежели эти страны решат возвратиться на правильные позиции, одумаются и будут биться с терроризмом ради общего блага, тогда мы, естественно, примем это и будем сотрудничать и с ними, и с иными государствами. Неувязка не в категоричности не в том, что мы мыслим категориями прошедшего, ведь политические дела нередко изменяются, могут быть нехорошими и поменяться к лучшему, союзник может стать противником, а неприятель может стать союзником, и это нормально. Кем бы он ни был, мы будем сотрудничать с ним против терроризма.

Уже наиболее года интернациональная коалиция под управлением США наносит воздушные удары по местности Сирии. При всем этом они действуют в тех же районах, где наносят авиаудары по позициям ИГИЛ военно-воздушные силы сирийской армии. Невзирая на это, не вышло ни 1-го столкновения меж коалицией под управлением США и сирийской авиацией. Существует ли ровная либо косвенная координация меж вашим правительством и коалицией в войне с ИГИЛ?

Ежели говорить о региональных партнерах, с кем Вы готовы сотрудничать в борьбе против террористов?

На данный момент, похоже, мир лицезреет новейшую модель: на захваченных территориях ИГИЛ делает суды, администрации, планирует выпускать свою валюту. Другими словами возникают формальные признаки государственности, и, может быть, это тоже завлекает больше приверженцев из различных государств. С кем вы все-же сражаетесь: это большущая группа террористов либо это, быть может, новое правительство, которое хочет, в общем-то, конструктивно перекроить границы региона и мира в целом? Что такое ИГИЛ на данный момент?

Что все-таки касается способности какого-нибудь прогресса с учетом распространения терроризма в Сирии, Ираке и в регионе в целом: как я уже отметил, мы должны продолжать диалог во имя заслуги консенсуса. Но ежели мы желаем настоящих фурроров, это нереально, пока гибнут люди, пока длится кровопролитие и пока люди не ощутят себя в полной сохранности. Допустим, мы смогли договориться с политическими партиями и силами, влияющими на политические и экономические вопросцы, науку и здравоохранение либо на любые остальные отрасли. Но как мы можем воплотить эти договоренности, ежели приоритетный вопросец для сирийского гражданина - сохранность?

Как вы относитесь к идее сотворения зоны, вольной от террористов ИГИЛ на севере страны, на границе с Турцией? И в этом контексте как вы сможете откомментировать косвенное взаимодействие Запада с террористическими организациями вроде «Джабхат Ан-Нусра» и иными? С кем вы готовы совместно биться против террористов?

С началом сирийского кризиса стало больше дискуссий о курдской дилемме. Ну и ранее вас и вообщем официальный Дамаск сильно критиковали за политику по отношению к курдскому меньшинству. Но на данный момент в неких точках в боях против ИГИЛ курдские формирования практически ваши союзники на военной сцене. Возникло ли у вас точное осознание: кто вам курды и кто вы для курдов?

Западные страны оплакивают беженцев одним глазом, а остальным - глядят в прицел автомата

Некие курдские силы в Сирии требуют, например, поменять конституцию, ввести местное управление вплоть до сотворения автономного курдского страны на северных территориях. И в особенности нередко такие заявления звучат на данный момент, когда курды довольно удачно бьются с ИГИЛ. Могут ли курды рассчитывать на такую собственного рода благодарность?

Таковым образом, мы можем достичь консенсуса, но не можем ничего воплотить, пока не победим терроризм в Сирии. Мы должны побороть терроризм, а не только лишь ИГИЛ. Я говорю о терроризме, так как существует множество организаций, сначала ИГИЛ и «Джабхат Ан-Нусра», которые Совбез ООН объявил террористическими группировками. Это к вопросцу о политическом процессе. Что все-таки касается разделения власти, мы вначале выполнили это с частью оппозиции, которая согласилась на него. Пару лет назад они вошли в состав правительства. Невзирая на то, что разделение власти регулируется конституцией и выборами, сначала парламентскими, в связи с кризисом мы приняли решение поделить власть на данный момент, чтоб сделать некий шаг вперед - не акцентируя внимание на эффективности такового решения.

Башар Асад: Что касается первой части вопросца - политического процесса, то мы с самого начала кризиса выступали за диалог. Было проведено несколько раундов внутрисирийского диалога в Сирии, Москве, Женеве. Практически единственный путь, на котором мы достигнули фуррора - это «Москва-2». Не Женева не «Москва-1». В то же время, этот шаг был неполным. И это естественно, потому что кризис чрезвычайно масштабный. Нереально отыскать решение за несколько часов либо дней. Но это шаг вперед, и мы ждем «Москвы-3». Я считаю, что параллельно с борьбой с терроризмом нужно продолжать диалог меж сирийскими политическими партиями и образованиями, чтоб придти к единогласному мнению относительно грядущего нашей страны. Необходимо продолжать двигаться в этом направлении.

Башар Асад: Мы находимся в состоянии войны против терроризма, который пользуется поддержкой наружных сил. Это значит, что ведется полная война. Я полагаю, что хоть какое общество, любые патриоты, любые партии, которые по сути являются народными, в таковых ситуациях объединяются против общего неприятеля - независимо от того, внутренний это неприятель либо наружный. Ежели сейчас мы спросим хоть какого сирийца, что он желает на данный момент, 1-ый ответ будет - сохранности и стабильности для всех и каждого. Таковым образом, политические силы как снутри правительства, так и вне власти, должны консолидироваться вокруг требований сирийского народа. Это означает, что, во-1-х, мы должны слиться против терроризма. Потому я говорю, что политические силы, правительство, либо незаконные вооруженные формирования, которые вели войны против правительства, должны слиться ради борьбы с терроризмом. И это случилось: некие группировки ранее вели войны против сирийского правительства, а на данный момент выступают против террора на нашей стороне. В этом направлении уже изготовлены определенный шаги, но я желал бы пользоваться нашей нынешней встречей, чтоб обратиться ко всем силам с призывом слиться в борьбе с терроризмом. Так как это - путь к достижению политических целей, поставленных сирийцами, через диалог и политический процесс.

Башар Асад: Во-1-х, это - не личные дела, а межгосударственные. Когда мы говорим о отношениях меж странами, мы говорим о некоторых механизмах, а не о доверии. Доверие - категория личная, на которую нельзя полагаться в политических отношениях меж людьми. Другими словами, я отвечаю за 23 миллиона людей Сирии, а иной человек, допустим, отвечает за 10-ки миллионов человек в иной стране. Нельзя ставить судьбы миллионов людей в зависимость от доверия меж 2-мя людьми. Должен быть механизм. Когда он есть, можно и о доверии говорить. Но другом доверии, не личном. Не считая того, основная задачка хоть какого политика, правительства, премьер-министра либо президента - работа на благо его народа и страны. Ежели встреча либо рукопожатие с кем-либо пойдет на пользу народу Сирии, я должен это сделать, нравится мне это либо нет. Таковым образом, идет речь не обо мне, не о том, что я допускаю либо желаю. Речь о том, какую добавочную стоимость принесет тот шаг, который я собираюсь сделать. Я готов сделать все, что пойдет на пользу сирийскому народу.

Башар Асад: Во-1-х, некорректно говорить, что правительство проводило определенную политику конкретно в отношении курдов, так как правительство не может выделять кого-либо из собственных подданных, по другому это было бы чревато расколом страны. Если б мы по сути проводили дискриминационную политику в обществе, крупная его часть не была бы сейчас на стороне страны, и страна раскололась бы с самого начала. Курды для нас являются частью сирийского общества, они не чужие, они живут на данной для нас земле, как и арабы, черкесы, армяне и почти все остальные цивилизации и конфессии, сосуществующие в Сирии испокон веков. Непонятно, когда некие из этих наций возникли в регионе. Без этих составляющих нереально существование в Сирии монолитного общества. Итак, являются ли курды нашими союзниками? Нет, они патриоты. Не считая того, нельзя обобщать: как и хоть какой иной составляющий элемент сирийского общества, курды представлены различными течениями, принадлежат к различным партиям, племенам, также различаются по остальным чертам. Другими словами, когда мы говорим о курдах как о едином целом, это необъективно. Некие курдские партии выдвигают определенные требования, но они не представляют всех курдов. Есть курды, которые вполне адаптировались в обществе, и я желаю выделить, что на данном шаге они не попросту союзники, как пробуют представить их некие, ведь в армии много павших героев из числа курдов. Они гармонично есть снутри сирийского общества. С иной стороны, у нас есть курдские партии, которые выступали с разными требованиями, и некие из их мы удовлетворили сначала кризиса. Но есть и остальные запросы, которые не имеют дела к государству, и оно не может их удовлетворить. Эти вопросцы находятся в компетенции народа и конституции. Для их решения требуется, чтоб люд согласился с этими требованиями, до того как мы как правительство примем соответственное решение. В любом случае, хоть какой вопросец должен быть в государственных рамках. Потому я говорю: на данный момент мы вкупе с курдами и вкупе с иными элементами общества слились для борьбы с террористами. О этом я лишь что говорил: мы должны слиться во имя противоборства ИГИЛ. Опосля того, как с ИГИЛ, «Джабхат Ан-Нусрой» и иными террористами будет покончено, можно будет дискуссировать требования курдов и неких курдских партий в общенациональном формате. Потому никаких запретных вопросцев не существует, до того времени, пока они остаются в пределах одного сирийского страны, народа, границ, соответствуют духу борьбы с терроризмом, свободе этнического, государственного, религиозного и конфессионального обилия нашей страны.

Другими словами, отсутствует даже косвенная координация, к примеру, через курдов? Ведь понятно, что США взаимодействуют с курдами, а курды, в свою очередь, имеют связи с сирийским правительством.

Разумеется, что опосля решения иранской ядерной трудности Тегеран будет играться все наиболее активную роль в делах ближневосточного региона. Как вы расцениваете крайние иранские инициативы касательно урегулирования ситуации в Сирии? И как вам принципиальна поддержка Тегерана? Оказывает ли он, к примеру, военную помощь и ежели да, то какую?

Мы должны побороть терроризм, а не только лишь ИГИЛ

Башар Асад: Конечно, мы сотрудничаем с дружественными странами, сначала, с Россией, Ираном. С Ираком, который также как и мы борется с терроризмом. Что касается других стран, то мы открыты к сотрудничеству с хоть каким из их при наличии сурового желания биться с терроризмом. Но мы этого не лицезреем в случае с так именуемой антитеррористической и «антиИГИЛовской» коалицией, ведомой США. Хотя эта коалиция начала свою операцию, ИГИЛ продолжает экспансию. У их ничего не выходит. Эта коалиция никак не влияет на ситуацию «на земле». В то же время такие страны как Турция, Катар, Саудовская Аравия, также Франция, США и остальные западные страны, покровительствующие террористам, не могут сами вести борьбу с терроризмом. Нельзя сразу быть против террористов и совместно с ними. Но ежели эти страны воспримут решение поменять свою политику, а им нужно учитывать, что терроризм - как скорпион: ежели положить его в кармашек, он непременно тебя укусит - мы не станем возражать против сотрудничества с ними при условии, что это будет настоящая, а не иллюзорная антитеррористическая коалиция.

Башар Асад: Дела меж Сирией и Египтом не прерывались в прошлые годы, даже когда президентом Египта был Мухаммед Мурси, принадлежащий к террористической организации «Братья-мусульмане». Даже во время его правления разные египетские ведомства настаивали на сохранении отношений хотя бы в наименьшем объеме. Во-1-х, это разъясняется тем, что египтяне понимают, что происходит в Сирии. Во-2-х, тем, что битва, которую мы на данный момент ведем, - это битва против общего неприятеля. Естественно, на данный момент это стало естественным для всех, ведь терроризм распространился в Ливии, Египте, Йемене, Сирии, Ираке, в неких остальных государствах, в том числе исламских, таковых как Афганистан, Пакистан. Потому сейчас я могу огласить, что у нас с Египтом есть общее видение препядствия. Но в текущее время дела есть лишь на уровне органов сохранности. Политические контакты отсутствуют: к примеру, нет никакого общения меж министерствами иностранных дел 2-ух государств. При всем этом мы учитываем, что и на Каир, и на Дамаск может оказываться давление с целью предотвратить возникновение меж нами крепких связей. Естественно, наши контакты идут не через Москву. Но сейчас мы с ублажение смотрим за улучшением отношений меж Россией и Египтом. В то же время Дамаск и Москву связывают исторические, прочные и отличные дела. Россия, полагаю, будет довольна хоть каким поступательным развитием сирийско-египетских отношений.

Вначале Запад называл сирийские действия мирными протестами, потом - выступлениями умеренной оппозиции, а на данный момент уже говорит о возникновении терроризма в лице ИГИЛ и «Джабхат Ан-Нусры», при этом по вине сирийского режима и президента Сирии. И пока длится таковой пропагандистский курс, им придется принять еще более беженцев. Вопросец не в том, что Европа воспринимает либо не воспринимает беженцев, а в том, что нужно устранить первопричины данной задачи. Ежели европейцев тревожит судьба беженцев, пусть они прекратят поддерживать террористов. Это наше мировоззрение по данной дилемме. В этом сущность вопросца беженцев.

Президент России Владимир Путин призвал к созданию региональной коалиции для борьбы с ИГИЛ. Но глава МИД Сирии Валид Муаллем произнес, что для координации в области сохранности с правительствами Иордании, Турции и Саудовской Аравии требуется волшебство. Как вы видите такового рода коалицию? Может ли она принести пользу? Готовы ли вы координировать свои деяния с этими государствами?

Башар Асад: Нет никакой третьей стороны, в том числе иракцев. В прошедшем западная коалиция оповещала нас через иракцев перед нанесение ударов. Но уже издавна мы не связывались с ними, не обменивались посланиями через остальные стороны.

В отношении трудности беженцев я желаю огласить, что позиция Запада и проводимая информационная кампания, в особенности на прошлой недельке, подчеркивает, что эти люди бегут от сирийского правительства, которое западные СМИ называют не по другому как «режим». Но западные страны оплакивают беженцев одним глазом, а остальным - глядят в прицел автомата. Дело в том, что практически эти люди покинули Сирию в основном из-за террористов и под ужасом погибели, также из-за последствий терроризма. В критериях террора и ликвидирования инфраструктуры отсутствует возможность удовлетворить самые первоочередные потребности. В итоге люди бегут от терроризма и отыскивают возможность заработать на жизнь в хоть какой иной точке мира. Потому Запад оплакивает беженцев, сразу поддерживая террористов с самого начала кризиса.

Башар Асад: Естественно, террористическая группировка ИГИЛ пробует принять форму страны для того, чтоб привлечь в свои ряды как можно больше добровольцев, которые живут иллюзиями прошедшего. Это - мечты о разработке исламского страны, имеющегося ради религии. Но схожий подход - идеалистический, не имеющий ничего общего с реальностью. Нельзя просто взять и навязать обществу правительство из ничего. Общество обязано сделать это правительство. Оно обязано быть естественным результатом развития общества, являться его отражением, пусть иногда не совершенно четким. Нельзя взять чужое правительство и навязать его обществу. И здесь мы задаемся вопросцем - имеет ли «Исламское государство» что-то общее с сирийским народом? Однозначно нет. У нас есть террористические группировки, но они не отражают нрав нашего общества. В России тоже есть террористы, но они не имеют ничего общего с многообразием и открытостью российского общества. Потому, даже ежели ИГИЛ и пробуют печатать средства, марки, выдавать паспорта либо обзавестись хоть какими иными атрибутами страны, это совсем не означает, что у их есть правительство. Во-1-х, у их нет ничего общего с народом, во-2-х, люди, живущие на захваченных террористами территориях или бегут в настоящее правительство - на свою родину, или бьются с боевиками. И лишь незначимое меньшинство верит в их ересь. Конечно, ИГИЛ - не правительство, а террористическая группировка. Они - 3-я волна сделанных Западом политических организаций для распространения ядовитой идеологии. Они преследуют политические цели. С первой волной сначала прошедшего века пришли «Братья-мусульмане», со 2-ой - «Аль-Каида», которая вел войну против СССР в Афганистане. 3-я волна - это - ИГИЛ, «Джабхат Ан-Нусра» и остальные подобные им организации. Это - западный экстремистский проект.

Башар Асад: В текущее время нет оформленной иранской инициативы. Но есть подготовительные идеи и принципы для нее, которые опираются в основном на принцип суверенитета Сирии и, естественно, на решение сирийского народа, также на борьбу с терроризмом. Естественно, дела меж Сирией и Ираном имеют продолжительную историю, насчитывающую наиболее 35 лет. Нас связывают союзнические дела и огромное взаимное доверие. Потому мы считаем, что Иран играет важную роль. Он выступает на стороне Сирии и ее народа. Эта страна поддерживает сирийское правительство в политике, в экономике и в военной сфере. Под военной поддержкой понимается не то, что некие западные СМИ стараются преподнести как отправку в Сирию иранских военных подразделений - это неправда. Тегеран поставляет нам военную технику. Естественно, имеет место обмен военными спецами меж Сирией и Ираном, но этот обмен осуществлялся постоянно. Естественно, схожее двустороннее сотрудничество активируется в критериях войны. И да, помощь Тегерана - основный элемент, содействующий стойкости Сирии в данной варварской войне.

«Женева-3» навряд ли окажется удачной, ежели не будет достигнут фуррор в рамках «Москвы-3»

На данный момент идет большой поток беженцев - в чрезвычайно значимой степени из Сирии - в Европу. Существует мировоззрение, что эти люди практически потеряны для Сирии, так как они чрезвычайно обижены на то, что сирийское правительство не сумело защитить их, они были обязаны покинуть свои дома. Что вы думаете о тех, кто покинул Сирию, рассматриваете ли их в дальнейшем как часть сирийского электората? Возвратятся ли они, по вашим ощущениям? И виновата ли Европа в массовом финале беженцев?

Башар Асад: Вы удивитесь, но я отвечу «нет». Понимаю, что это звучит не чрезвычайно правдоподобно - мы сражаемся, ежели так можно выразиться, с общим противником, наносим удары по одним и этим же целям в тех же местах без какой бы то ни было координации не сталкиваемся вместе. Это может показаться странноватым, но это - правда. Меж правительствами и вооруженными силами Сирии и США нет никакой координации либо контактов. Они не могут признать и принять тот факт, что мы - единственная сила, которая борется с ИГИЛ «на земле». С их точки зрения, может быть, сотрудничество с сирийской армией будет признанием нашей эффективности в противоборстве «Исламскому государству». К огорчению, таковая позиция отражает близорукость и упрямство американской администрации.

Как вы относитесь к идее поделить власть и работать вкупе с оппозиционными группами, которые продолжают открыто заявлять, что ситуация в Сирии не имеет политического решения без вашего незамедлительного ухода? Быть может, оппозиция давала осознать, что она готова работать с управлением Сирии? Сначала кризиса почти все из этих группировок требовали от вас проведения политических реформ и преобразований. Может быть ли выполнить эти конфигурации на фоне сегодняшней ситуации, продолжающейся войны и распространения терроризма в Сирии?

Что обязана сделать внутренняя сирийская оппозиция, чтоб поддержать вас? Как вы считаете, получится ли провести «Москву-3» и «Женеву-3»? Будет ли это полезным для Сирии в данной ситуации?

Вы не так давно говорили о координации с Каиром в области сохранности и борьбы с терроризмом, о том, что две страны находятся на одной стороне баррикады борьбы с терроризмом. Каковы сейчас ваши дела с Каиром, в каком, меж тем, проводят встречи некие оппозиционные сирийские организации? Вы общаетесь с ним впрямую либо через российское посредничество, в особенности беря во внимание стратегических нрав российско-египетских отношений?

В котором состоянии на данный момент находится сирийская армия? Вооруженные силы страны воюют наиболее 4 лет, они обескровлены войной либо стали посильнее в итоге боевых действий? Есть ли резерв, для того чтоб прирастить активность? Вы поведали о том, что бывшие ваши противники и противники сирийской армии перебежали на вашу сторону и воюют на данный момент в рядах правительственных сил. Много ли их, и как они помогают в борьбе против конструктивных группировок?

Ежели говорить о «Москве-3», то это предварительная площадка для «Женевы-3». Международное коспонсорство Женевской встречи не было беспристрастным, тогда как Россия в этом вопросце непредвзята и управляется принципами интернациональной законности и резолюции СБ ООН. Не считая того, имеются катигоричные разногласия относительно пт о переходном правительстве в Женевской декларации. От «Москвы-3» требуется преодолеть данные расхождения меж разными сирийскими силами с тем, чтоб выйти на «Женеву-3» с консолидированной позицией. Это обеспечит условия для фуррора переговоров в Швейцарии. Считаем, что «Женева-3» навряд ли окажется удачной, ежели не будет достигнут фуррор в рамках «Москвы-3». Потому мы поддерживаем проведение столичной встречи опосля удачного завершения подготовки к этому форуму, что в особенности зависит от российской стороны.

Башар Асад: Неважно какая война разрушительна, неважно какая война ослабляет общество и армию, какой бы богатой и мощной ни была страна. Но постоянно есть и положительные стороны. А именно, война обязана сплотить общество перед лицом неприятеля, и армия становится важнейшим эмблемой для хоть какого общества в то время, когда страна подвергается злости. Общество хлопочет о армии, поддерживает ее, в том числе человечьими ресурсами. Не считая того, война дает хоть каким вооруженным силам большой опыт проведения военных операций. Другими словами, постоянно есть как положительные, так и отрицательные моменты. Нельзя ставить вопросец в таком ключе - ослабела армия либо стала посильнее. Отвечая на вопросец, есть ли резерв, скажу: естественно, если б у армии не было резерва, было бы нереально выстоять в протяжении 4 с половиной лет в очень сложный войне, в особенности когда наш нынешний неприятель имеет неограниченные людские ресурсы. В Сирии воюют боевики-террористы наиболее чем из восьмидесяти государств мира, другими словами неприятель пользуется многотысячной поддержкой в различных странах. Что касается армии, то наши резервы - только сирийские. Но они имеются, и это дозволяет нам продолжать защищать страну. Также у нас есть упорство - ведь резервы не ограничиваются человечьими ресурсами, это к тому же воля. А сейчас наша воля биться и защищать свою страну от террористов посильнее, чем ранее. Конкретно таковая ситуация привела к тому, что некие боевики, сначала по различным причинам воевавшие против страны, сообразили, что ошибались, и решили присоединиться к нам. На данный момент они воюют вкупе с армией: некие вошли в состав вооруженных сил, остальные остались при оружии и действуют вместе с сирийской армией в различных точках страны.

Вы жили на Западе и некое время вращались в кругах западных управляющих, которые с самого начала кризиса настойчиво поддерживают вооруженные группировки, добивающиеся вашего свержения. Каковы будут ваши чувства, ежели придется вновь работать с теми же фаворитами и опять пожимать им руку? Можете ли вы опять им доверять?

Башар Асад: Когда мы защищаем свою страну, мы не ждем благодарности, так как это - долг. А когда ты выполняешь собственный долг, ты не ждешь благодарности. Но та тема, которую вы затронули сначала, конкретно связана с сирийской конституцией. Ежели вы желаете, к примеру, поменять имеющийся конституционный строй в России и поновой провести административно-территориальное деление либо наделить некие субъекты федерации возможностями, хорошими от возможностей остальных субъектов, это вне компетенции президента либо правительства, а в компетенции конституции. Президент не обладает конституцией, равно как и правительство. Конституция принадлежит народу. Следовательно, неважно какая поправка в основной документ просит общенационального диалога. У сирийского страны нет возражений против всех требований, ежели они не затрагивают единства Сирии, свободу людей и национальное обилие. Ежели у каких-то сторон, групп либо слоев общества имеются требования, они должны быть в государственных рамках, в формате диалога с иными сирийскими силами. Когда сирийский люд договорится сделать подобные шаги, связанные с федерализацией, децентрализацией, введением автономного управления либо комплексным конфигурацией политического режима, это просит всеобщего консенсуса с следующим внесением поправок в конституцию и проведением референдума. Потому данные группы должны уверить люд Сирии в обоснованности собственных предложений, потому что их инициативы - диалог не с государством, а с народом. Со собственной стороны, когда сирийский люд решит двигаться в определенном направлении, мы, естественно, с сиим согласимся.

Башар Асад: Ежели мы говорим, что на границе с Турцией не будет террористов, то это означает, что в остальных районах они останутся. Схожая риторика для нас неприемлема. Терроризм должен быть уничтожен везде. Наиболее 3-х десятилетий мы призываем к созданию интернационального альянса для борьбы с терроризмом. Что касается сотрудничества Запада с «Джабхат Ан-Нусрой», то это - достоверный факт. Мы все знаем, что «Джабхат Ан-Нусру» и ИГИЛ орудием, средствами и добровольцами снабжает Турция, у которой тесноватые дела с Западом. Реджеп Эрдоган и Ахмет Давутоглу и шага не ступят без согласования с США, также с иными западными странами. Ростом собственной мощи в регионе как «Джабхат Ан-Нусра», так и ИГИЛ должны покровительству Запада. Он принимает терроризм как козырную карту, которую можно временами вытаскивать из рукава. Сейчас он желает применять «Джабхат Ан-Нусру» против ИГИЛ, быть может из-за того, что ИГИЛ в некий мере вышел из-под их контроля. Но, это не означает, что они желают убить ИГИЛ. Если б желали, то могли бы это сделать. Для нас ИГИЛ, «Джабхат Ан-Нусра» и остальные подобные им вооруженные группировки, убивающие мирное население, являются экстремистами. В данной для нас связи возникает чрезвычайно принципиальный вопросец - с кем вести переговоры? С самого начала мы говорили, что готовы вести хоть какой диалог, ежели он может привести к понижению террористической опасности и, как следствие, к укреплению стабильности. Естественно, это касается политических сил. Мы также вступили в переговоры с некими вооруженными группировками и заключали с ними договоренности, в согласовании с которыми в проблемные районы приходил мир. В остальных местах боевики вливались в ряды сирийской армии. Они воюют вровень с иными и отдают свои жизни за родину. Другими словами, мы ведем диалог со всеми, не считая тех, кого я упомянул - ИГИЛ, «Джабхат Ан-Нусры» и им схожих. По одной обычный причине - эти организации основаны на идеологии террора. Это не попросту организации, выступившие против страны, как некие остальные. Нет, они питаются идеями терроризма. Потому диалог с ними не может привести ни к какому реальному результату. С ними нужно биться, вести войну на ликвидирование. Никакого диалога с ними быть не может.